Твоё величье осознал я в тот миг, когда взял перо в руки и положился на волю его. Как помог ты мне в ту первую ночь, первую мою бессонную ночь, когда ты мощью своей запечатлел думы мои о матери и направил их по верному руслу, и обрели они свою чёткость и лад! Не забыл я щедрости твоей! Никогда, ниоткуда не ждал я помощи. Не жду, не буду ждать. Ни от кого, ни от чего. Только к тебе моя просьба, и прошу я только одного: не жалей для меня своих слов, не скрывай очарования стоцветных оттенков слова, не умножай моих бессонных ночей, проведи меня к самым потаённым уголкам твоей сокровищницы, о язык мой – дар, завещанный предками моими, хранящий облик их и дыхание, мой родной азербайджанский язык. Что я без тебя? В тебе – слава моя, и отрада, и счастье, о язык мой, век и вековечность, язык мой азербайджанский! Азербайджанский мой язык! ЕСТЬ ОДНА ПЕСНЯ
вёздно-лунная, неотразимая ночь. Звёздная, лунная, любовная ночь. Гянджинская ночь… Сад, ласкающий сердце и взгляд. Чинаровая роща. Хозяин сада скрестил руки на груди. Встревожен. Очень тревожен владелец сада. Задумчивые, печальные, тревожные глаза его останавливаются на чинаре, и сердце превращается в раскалённый уголь. Раскалённый уголь, что вспыхнул от дуновения ветерка. Хозяин сада шепчет: «Где же, где украшение жизни моей, свет души моей? Ответь мне, чинара, сверстница моя, наперсница моя, чинара, ответь мне, где же ты?!» |
|