Худой старик с колючей щетиной на лице сидел в углу станционного буфета. Над Рижским заливом свистящими полосами проносились зимние шквалы4. У берегов стоял толстый лёд. Сквозь снежный дым было слышно, как грохочет прибой.
Старик зашёл в буфет, очевидно, погреться. Он ничего не заказывал и понуро сидел на деревянном диване, засунув руки в рукава неумело заплатанной рыбачьей куртки.
Вместе со стариком пришла белая мохнатая собачка. Она сидела, прижавшись к его ноге, и дрожала.
Рядом за столиком громко разговаривали молодые люди с тугими красными затылками. Снег таял у них на шляпах. Талая вода капала на бутерброды с копчёной колбасой. Но молодые люди спорили о футбольном матче и не обращали на это внимания.
Когда один из молодых людей взял бутерброд и откусил сразу половину, собачка не выдержала. Она подошла к столику, встала на задние лапы и, заискивая, начала смотреть в рот молодому человеку.
- Пети! - тихо позвал старик. - Как же тебе не стыдно! Зачем ты беспокоишь людей, Пети?
Но Пети продолжала стоять, и только передние лапы у неё всё время дрожали и опускались от усталости.
Но молодые люди не замечали её, так как были увлечены разговором.
- Пети! - снова позвал старик. - А Пети! Ступай сюда!
Собачка несколько раз быстро мотнула хвостом, как бы давая понять старику, что она его слышит и извиняется, но ничего с собой поделать не может.
На старика она не взглянула и даже отвела глаза совсем в другую сторону. Она как бы говорила: «Я сама знаю, что это нехорошо. Но ты же не можешь купить мне такой бутерброд».
- Эх, Пети, Пети! - шёпотом сказал старик, и голос его чуть дрогнул от огорчения.
Пети снова вильнула хвостом и вскользь, умоляюще посмотрела на старика. Она как бы просила его больше её не звать и не стыдить, потому что у неё самой нехорошо на душе и она, если бы не крайность, никогда бы, конечно, не стала просить у чужих людей.
Наконец, один из молодых людей, скуластый, в зелёной шляпе, заметил собаку.
- Есть просишь? - спросил он. - А где твой хозяин?