Быть или казаться?
... возникает эта проблема в жизни людей свободных профессий - актёров, литераторов, музыкантов. Многим из них веками было свойственно стремление выделиться, подчеркнуть свою исключительность, принадлежность к избранному кругу. Поэтические кудри до плеч, бархатные куртки и банты художников, шевелюры музыкантов описаны в литературе, запечатлены в живописи и на фотографиях. Высмеяны в карикатурах и эпиграммах.
Настоящим актёрам, поэтам, музыкантам не приходится заботиться о том, чтобы их узнавали по оригинальности одежды и манер. Такое стремление - почти всегда признак внутренней неуверенности.
В годы моего студенчества нас не занимало, как мы одеты. Донашивали одежду школьных лет, покупали дешёвые бумажные свитера, тяжёлые ботинки на кожимите* или парусиновые туфли.
Молодые люди, не совсем равнодушные к моде, носили домодельные* пуловеры, выпуская поверх выреза воротничок рубашки. О настоящих импортных вещах никто и не слыхивал.
Драм из-за того, что нечего надеть, среди моих сверстников не помню. Пока у меня самого не возникли первые переживания на этой почве. Был я тогда студентом I курса. Осенью оказалось, что моё пальто, купленное ещё в восьмом классе, носить невозможно. Я получал стипендию, подрабатывал переводами, но вклад мой в семейный бюджет был невелик. Просить у родителей, а тем более требовать новое пальто мне, восемнадцатилетнему, было стыдно. Мама извлекла из сундука папино осеннее пальто-реглан, сшитое из верблюжьего сукна. Я оторопел. Пальто доходило мне до пят, было бутылочно-зелёного цвета и застёгивалось на огромные костяные пуговицы.
- Весьма эффектно! - сказала в утешение моя тётя, вызванная на консультацию, и ушла хохотать в другую комнату. Я покорился судьбе. В ту пору мы увлекались Александром Грином. Такое пальто вполне могло бы облекать одного из его героев. Почувствуют ли это сходство мои товарищи? Примирит ли оно с моим пугающим видом любимую девушку? Чтобы подчеркнуть суровый романтизм своего одеяния, я в огромную петлю на лацкане* вместо пуговицы просовывал палец правой руки, зажимая четырьмя остальными грубую ткань пальто, ходил подчёркнуто широкими шагами, мрачно насупившись и нервно комкая ткань, казавшуюся мне столь же суровой, как моя жизнь в роли одного из героев Грина. Но этого сходства не оценил никто из нашей компании. Только мой друг Женька сказал однажды, когда мы возвращались из института домой:
- А не пыжился бы ты, братец!
И между нами состоялся памятный разговор, что естественное поведение, при котором всё - интонация, манеры, одежда - полностью отвечает внутренней сущности человека, - редкое благо. Оно не часто даётся человеку от природы. Большинству приходится трудно, иногда мучительно искать и создавать свой внешний образ. И великое счастье найти его, а иногда и просто отказаться от поисков, быть тем, что ты есть, совершенствуя своё, а не заимствуя чужое и часто чуждое тебе.